Год – забот

Ненужных, жалких, как гостинцы.

Год не невзгод – когда б невзгод!

Год ощущенья – загостился…

Пауза. Звучит музыка.

Какой был год! Год-не-у-дел,

Но год усталости обманной.

Музыка – громче.

Он притворялся меломаном,

А музыки он не терпел.

Он, как прислужник, спину гнул.

Он щёлкал пробками, как плетью.

Когда б не воробьи и дети,

Он всё б на свете зачеркнул…

Какой сырой простудный год!

Как было мизерно и худо!

Год жил не ожиданьем чуда

И не невзгод – когда б невзгод!

Год был обманчивым клубком,

Он плёл, мотал – и закатился.

Он честен только был в одном:

В злорадном факте: загостился.

Снова музыка, на этот раз драматическая.

Третий чтец.

Я в сомкнутом, я в сдавленном кольце.

Мне остаётся пробавляться ныне

Запавшей по случайности латынью:

Memento mori . Помни о конце.

Звучит песня Юлия Кима «Не собирай посылку, мама» сначала громко, затем всё приглушённее – и в это время:

Авторский голос.

Такая непрощённость – эта грязь

И поздний стыд – любая казнь в угоду:

Предвестница последнего ухода

Объявшая меня грехобоязнь.

Невыносимо в сдавленном кольце

Остаться до конца и сокрушённо

Сомнительной гремушкой прокажённых –

Напоминаньем: помни о конце.

Кому напоминаньем и зачем?

Непрошенно, взахлёб и неспасённо

О замыслах рассыпанных поэм,

О горькой невозможности забыться

В каком краю, среди каких языцев,

Какому собутыльнику повем?

От театра. Илья Габай отбыл весь определённый судом срок – три года . В камере, где помещались сорок человек, он жил вместе с ворами, насильниками, убийцами…

Двойник (из зрительного зала, издалека).

Отыщется ль странноприимный кров?

Авторский голос.

Отыщется, я думаю, чего там!

… Вообразим же, коль пришла охота

До слёзных и самовлюблённых снов,

Молитвенное шествие коров,

Отверженность и жабью рябь болота:

Сочувственный и призрачный приют.

Дорожный посох и мешок ковровый

В товарищах немилых по оковам,

Как и во мне, застенчиво живут.

Во время чтения последних трёх стихов на сцене появляются четверо заключённых

Я думаю, насильственно, темно,

Протянутыми, скучными годами

Они об этом ревностно гадают

По стёршимся костяшкам домино.

Вот так и я, ребячливо, навзрыд

В кругу своих товарищей постылых

Со стеллажами книжек и пластинок

Придумал свой пустынножитный скит.

Так милосердно пожалеть о том-

О сём, себя взжалеть без меры,

И причитать, в исконность слов не веря:

Двойник .

Отыщется ль странноприимный дом?

Авторский голос. Отыщется…

Заключённые играют в домино; ставя костяшки, произносят реплики.

Первый . … И нет конца,

Второй . ни крова…

Третий . … И посох сбит…

Четвёртый . И пуст мешок ковровый…

Первый . … И долог путь…

Второй . … И беспредельна ночь…

Авторский голос (включается в игру, нервно ставит костяшки).

… И безысходна память этой ночи:

Униженность блужданья без помочи,

Паденье ниц и стыд отмёрзших ног…

От театра. Но и в лагере Илья Габай жил напряжённой интеллектуальной жизнью – выписывал пять газет и двенадцать журналов, вёл переписку не с одним десятков адресатов, создавал поэму. На всех этапах возил с собой книги. Слухи о необычном арестанте распространялись по лагерям…