Регалии; отлично выбрит он;

Темляк на шпаге; всё по циркуляру –

Служанки сцены. Лишь панталон забыл надеть он пару.

Попов.

И надо же случиться на беду,

Что он тогда лишь свой заметил промах,

Как уж вошёл. «Ну, – думает, – уйду!»

Служанки цены.

Не тут-то было! Уж давно в хоромах

Народу тьма;

Первая. стоит он на виду,

Вторая. В почётном месте;

Вторая. множество знакомых

Его увидеть могут на пути –

Попов.

«Нет, – он решил, – нет, мне нельзя уйти!

А вот я лучше что-нибудь придвину

(Придвигает камин, ширму постепенно отодвигают служанки сцены.)

И скрою тем досадный мой изъян.

Пусть верхнюю лишь видят половину,

За нижнюю ж ответит мне Иван!»

И вот бочком прокрался он к камину

И спрятался по пояс за экран.

«Эх, – думает, – недурно ведь, канальство!

Теперь пусть входит высшее начальство!»

Отовсюду: из-за кулис и из зала – на сцену поднимаются гости Министра.

Хор.

Меж тем тесней всё становился круг

Особ чиновных, чающих карьеры;

Попов. Невнятный в зале раздавался звук,

Хор.

И все принять свои старались меры,

Чтоб сразу быть замеченными.

Реплики. – Вдруг

В себя втянули животы курьеры,

– И экзекутор рысью через зал,

Придерживая шпагу, пробежал.

Через весь зрительный зал к сцене направляется Министр.

Министр.

Вошёл Министр. Он видный был мужчина,

Изящных форм, с приветливым лицом,

Одет в визитку; своего, мол, чина

Не ставлю я пред публикой ребром.

Внушается гражданством дисциплина,

А не мундиром, шитым серебром.

Всё зло у нас от глупых форм избытка.

Я ж века сын – так вот на мне визитка!

Попов.

Не ускользнул сей либеральный взгляд

И в самом сне от зоркости Попова.

Служанка сцены.

Хватается, кто тонет, говорят,

Первая. За паутинку

Вторая. и за куст терновый.

Попов.

«А что, – подумал он, – коль мой наряд

Понравится? Ведь есть же, право-слово,

Свободное, простое что-то в нём!

Кто знает? Что ж? Быть может! Подождём!»

Министр.

Министр меж тем стан изгибал изящно:

«Всех, господа, всех вас благодарю!

Прошу и впредь служить так аккуратно

Отечеству, престолу, алтарю!

Ведь мысль моя, надеюсь, вам понятна?

Я в переносном смысле говорю:

Мой идеал полнейшая свобода –

Мне цель народ – и я слуга народа!

(Взбирается на сцену.)

Прошло у нас то время, господа, –

Могу сказать: печальное то время, –

Когда наградой пота и труда

Был произвол. Его мы свергли бремя.

Народ воскрес – но не вполне – да, да!

Ему вступить должны помочь мы в стремя,

В известном смысле сгладить все следы

И, так сказать, вручить ему бразды.

Искать себе не будем идеала,

Ни основных общественных начал

В Америке. Америка отстала:

В ней собственность царит и капитал.

Британия строй жизни запятнала

Законностью. А я уж доказал:

Законность есть народное стесненье,

Гнуснейшее меж всеми преступленье!

(Переходя на скороговорку – «под Жириновского»)

Нет, господа! России предстоит,

Соединив прошедшее с грядущим,

Создать, коль смею выразиться, вид,

Который называется присущим

Всем временам, и, став на сей гранит,