– Вы здесь встретите бакенбарды единственные, пропущенные с необыкновенным и изумительным искусством под галстук…

– Здесь вы встретите усы чудные, никаким пером, никакою кистью неизобразимые…

– Здесь вы встретите талии, какие даже вам не снились никогда…

– А какие встретите вы дамские рукава на Невском проспекте!

– Бакенбарды бархатны, атласные, чёрные, как соболь или уголь…

– Талии тоненькие, узенькие, талии никак не толще бутылочной шейки, встретясь с которыми вы почтительно отойдёте к сторонке, чтобы как-нибудь неосторожно не толкнуть невежливым локтем…

– Усы, которым посвящена лучшая половина жизни, усы, на которые излились восхитительнейшие духи и ароматы и которых умастили все драгоценнейшие и редчайшие сорты помад…

– Здесь вы встретите улыбку единственную, улыбку верх искусства…

– Усы, которые заворачиваются на ночь тонкою веленевою бумагою…

– Улыбку иногда такую, что можно растаять от удовольствия, иногда такую, что увидите себя вдруг ниже травы и потупите голову, иногда такую, что почувствуете себя выше Адмиралтейского шпиля и поднимете её вверх.

Голос (фонограмма.) Нет ничего лучше Невского проспекта. Чем не блестит эта улица – красавица нашей столицы!

Вдруг тени застывают. Музыка становится драматической.

Голос (фонограмма.) Он лжёт во всякое время, этот Невский проспект. Не верьте этому Невскому проспекту!

Теневой экран отъезжает, слышен голос Гоголя: «Нет, вам нужно подальше из Петербурга».

Гоголь. Пишите ко мне обо всём, что у вас ни есть на душе и на мыслях. Помните, что я ваш старый друг и что я молюсь за вас здесь, где молитва на своём месте, то есть в храме.

Балабина (высвечивается в глубине сцены). Вчера я получила ваше письмо. Я была глубоко обрадована, читая его. Вы мне говорите то, что я себе беспрестанно говорю и что благодать Божия мне открыла. Но как трудно на земле жить так, как надобно, чтоб потом вечно жить на небе!

Гоголь. Я получил сегодня ваше милое письмо, писанное вами от 29 генваря по медвежьему стилю, от 10 февраля по здешнему счёту. Оно так искренне, что показалось мне полно чувства, и в нём так отразилась душа ваша, что я решился идти сегодня в одну из церквей римских (Полумрак, церковная музыка), тех прекрасных церквей, которые вы знаете, где дышит священный сумрак и где солнце, с вышины овального купола, как святой дух (зажигает свечку), как вдохновение, посещает середину их, где две-три молящиеся на коленях фигуры не только не отвлекают, но, кажется, дают ещё крылья молитве и размышлению (Становится на колени со свечкой.) Я решился там помолиться за вас (Церковная музыка чуть громче.)

Голос ( фонограмма.) По медвежьему стилю – сейчас мы называем его старым стилем . (Музыка смолкает, свет.) Зинаида Волконская в своём салоне праздновала Новый год именно по этому стилю – Старый Новый год .

Волконская, два обитателя салона, перед ними появляется Белли и читает сонет.

Белли.

Когда наш Новый год уже на блюде,

В Московии его нет и в помине.

Ещё двенадцать дней, по слухам, минет,

Пока его отведать смогут люди.

О дон Миньято, нас не надувают?

Но говорят, что эти слухи точны,

Что Новый год как раз сегодня ночью

До нас второй ногою дохромает.