А потом — потом приходит финал, и для героев притчи Брука на­стает "момент истины". Потрясенный и раздавленный Анжело опуска­ется на колени — судья познал, что значит быть приговоренным. И Герцог тихо роняет слова: "За Клавдио — Анжело, смерть за смерть",-они разносятся по всему залу, долетают до самых дальних его рядов. И Изабелла медленно выходит вперед и просит помиловать Анжело . А потом появится Клавдио, живой и невредимый. Анжело простят, и он смешается с другими героями спектакля, такими же, как и он, живыми, во плоти и крови людьми. Словом, "мрачная комедия" Шекспира и спектакль Брука завершаются сказочной удачей. Но почему же актеры не выходят на поклоны, почему они выстраиваются у дальней стены и долго стоят там в молчании? Не потому ли, что сказка кончилась, теат­ральный праздник гасит огни и начинается жизнь, в которую мы, зрите­ли, должны унести с собой светлую и тревожную мысль участников спектакля о том, какой должна быть жизнь и какой она не должна быть?

Размышляя в одной из своих статей об особенностях работы Меж­дународного центра театральных исследований, Брук писал, что новиз­на сценических поисков и близость к жизни должны совмещаться в те­атральной постановке: "Именно в совместном присутствии узнаваемого и неузнаваемого состоит то, что делает театр столь близким людям. В этом и заключается большая человеческая правда — единственный сти­мул всякого театрального эксперимента". Шекспировский спектакль Брука — этот театральный эксперимент, вынесенный на широкую ауди­торию, — как и постановки Жана-Луи Барро и Марселя Марешаля, с которыми мне удалось познакомиться, порождает "благоговейную со­средоточенность зрительного зала". Он еще раз убеждает в том, что в сегодняшней Франции есть зритель, который всей душой любит истин­но высокое театральное искусство, готов поддержать усилия мастеров сцены, направленные на поиск подлинных духовных ценностей, проти­востоящие "не-искусству" коммерческих развлекательных зрелищ, ин­дустрии "бульварного театра". И многое зависит от того, с чем эти мас­тера идут к зрителю .

(Для кого будет праздник? Театр. 1980. №6). "Театр невозможности"

О проблемах французской сцены в апреле 1986 г.

" . Да, я люблю театр . Я из тех, кто верит, что театр обретает смысл, только участвуя в общественной жизни, в гражданской реально­сти, в Истории, существует для того, чтобы, изменяя сознание человека, направлять его к определенной цели". Эти слова вынесены на обложку книги одного из самых авторитетных театральных критиков Франции Жиля Сандье "Театр в кризисе", не так давно изданной в Париже.

Театр в кризисе?

Но правительство социалистов гордится тем, что при нем ассигно­вания на театр выросли почти вдвое. Театры возникают сегодня в Па­риже — да и по всей Франции — как грибы после дождя. Сводные про­граммы парижских зрелищ пестрят новыми названиями и именами.

Изменилось не только экономическое положение театра— про­изошли заметные перемены организационного характера. Это вырази­лось в назначении на многие "командные" посты в области культуры деятелей левой ориентации.