Зрителей очаровывают персонажи. Одни — лирической настроенностью и искренностью чувств. В таких образах, как Андзолетто (Джан-карло Дзанетти), его любимая Доменика (Лучила Морлакки), старик Дзамариа (Камилло Милли), правдивое раскрытие характеров составляет самое существо игры актеров, а открытый лиризм исполнения придает образам театральные краски. Другие возникают на грани между театром и жизнью: внутренним качествам их придается четкая рельефность, которая проявляется в заметно преувеличенной, театрально поданной пластике и речи.
Таков прежде всего Момоло (Омеро Антонутти), небогатый ткач, живущий в спектакле полной и радостной жизнью, насмешник, выдумщик и непоседа. В яркости театральных красок и точности характеристики с ним соперничают лукавая Полония (Ванда Бенедетти), Альба, взбалмошная дама, одержимая всякими мнимыми недугами (Эльза Вац-цолер), забавная мадам Гато (Лина Волонги) и, конечно же, глуповатые, не без злости данные в спектакле молодожены — Аугустин (Джанни Ренци) и Эленетта (Грация Мария Спина), которые постоянно ссорятся, но мгновенно находят общий язык, коль скоро начинают играть в карты или дружно уничтожают яства.
Сцены карточной игры и трапезы составляют, на мой взгляд, лучшие моменты спектакля генуэзцев. Здесь во всей полноте и в конкретном действии раскрываются черты персонажей: каждая — как на ладони; здесь мягкое изящество фронтальных мизансцен, чеканность театральных деталей и превосходная музыкальность не только живой беседы, но и построения самого действия, дарят яркие впечатления.
Зрители "Пяти дней в порту" стали свидетелями сурово и стремительно, с документальной точностью и графической определенностью воссозданных театром исторических событий. Эти события были изложены в жестких рамках исторического сюжета и с тем принципиальным и обнаженным схематизмом в их передаче, который не позволяет ни на минуту отвлечься от сути происходящего, остановить внимание на психологической детали или театральном приеме.
По свободной от сценического убранства сцене, освещенной вынесенными к самой авансцене, открытыми глазу зрителя прожекторами (световая партитура спектакля чрезвычайно богата), прошли бастующие рабочие и штрейкбрехеры, профсоюзные руководители и предприниматели, социалисты и правительственные чиновники. На фоне белого экрана, на котором возникали то парализованный забастовками генуэзский порт, то безлюдные кривые улочки города, то яростные схватки в итальянском парламенте, то многотысячный митинг генуэзских трудящихся, перед зрителями предстали реальные участники событий—названные по имени и безымянные.
Бегло схваченные, одной-двумя чертами данные характеры этих людей раскрывались ровно настолько, чтобы передать вовлеченность героев в события. Внутренний их мир, живая страсть были полностью отданы текущему моменту — борьбе. И, быть может, именно эта сосредоточенность на единой сквозной теме привела спектакль генуэзцев к тому, что в нем возникает простой, пронизанный динамикой социального действия, коллективный и волнующий образ народа. Естественно поэтому, что в спектакле генуэзцев особое значение приобретают народные сцены.
Массовые эпизоды разработаны с предельной тщательностью и внутренним размахом. Каждый развивается в своей тональности, в особенном ритме, в неповторимом пластическом решении. Контрастируя друг с другом, продолжая одна другую, массовые сцены своим настроением определяют эмоциональное содержание спектакля. Режиссерская композиция его безукоризненна, постановочные приемы точны и изобретательны, но ни один не воспринимается в отрыве от главной темы. Игра актеров предельно скупа и внешне скромна в средствах воздействия на аудиторию, но достигает исключительно сильного эффекта.
Спектакль генуэзцев, как бы впрямую приобщающий зрителя к истории, целиком обращен в современность. Сосредоточенность на единой теме, добровольное ограничение театральной палитры позволяет передать всю грандиозность и значение событий в Генуе — грандиозность борьбы, которая начиналась тогда и продолжается сегодня. И все это потому, что в лучших эпизодах спектакля генуэзцев ощущаются высокое гражданское мужество его создателей, яркая общественная страсть.
Смотрите также
Современность, культура, молодежь
...
ТЕХНИКА
Научить режиссуре нельзя, а научиться можно!
Станиславский ...
АЗБУКА
К сожалению, у нас до самых последних лет очень мало уделялось внимания композиции
спектакля. Более того, изучение этих вопросов рассматривалось чуть ли не как склонность
к формализму. Я полагаю, ...