Режиссер наедине с пьесой
Книги о театре и актерах / Режиссер наедине с пьесой
Страница 67

Итак, вчерне, в схеме мы дошли до конца первого акта. Что же должно "выпасть" в осадок? Мы втянулись в жизнь, нелепую, висящую на волоске, но обязательно притягательную, обаятельную . Мы проникаем в души людей зачастую нескладных, легкомысленных, беспомощных, но тоже притягательных потому, что живут они по каким-то своим правилам, законам, поднимающим их на некую иную высоту, в какое-то иное, не наше измерение. Может быть, доброты? Душевной щедрости?

Притягательность этих людей по причине некоего "другого измерения" - это одно из основополагающих условий моего спектакля. Что это значит практически, в переводе на реализацию в сценическом процессе? Это подсказывает, в чем, где, в каких душевных характеристиках, на какой "территории" искать побудители, мотивировки и оправдания поступков и подтекстов речей.

Очень существенно поставить точки над i в вопросе "фабульного интереса". Фабула строится на том, что имение и сад должны быть проданы за долги. А кончается история тем, что имение уже продано и прежняя жизнь в нем кончилась. Я уже говорил о том, что этот интерес в пьесе убивается сразу же в первом акте. Ибо в первом акте уже должно быть совершенно очевидно, что имение этими людьми спасено быть не может и пойдет с молотка. В первом акте эта данность должна быть абсолютно ясна благодаря двум акцентам - реакции на деловое предложение Лопахина и заключительной сцене утопических планов Гаева. Почему это так важно? Потому что сразу ориентирует интерес зрителя уже не на судьбу имения, а на что-то совсем другое. Что? Это мы заложили в первом действии через выяснение главных характеров - Раневской и Лопахина - и движущих ими мотивов. Таким образом, на первый план "интереса" выдвигается не судьба имения, а "жизнь человеческого духа" его обитателей, в которую и следует нам погружаться и которую надлежит прослеживать во всех ее извивах.

Второе действие.

Лето в разгаре. Солнце клонится к закату. На лоне природы отдыхают Яша, Дуняша, Епиходов тренькает на гитаре, Шарлотта огурец жует. Поглядеть - идиллия. Это снаружи. А на самом-то деле - "и всюду страсти роковые, и от судеб защиты нет". Нет защиты от немыслимого одиночества Шарлотте, еще не старой женщине, без судьбы - женской, да и вообще хоть какой-нибудь. Хоть плачь, хоть вой, хоть смейся. Все это и делает Шарлотта, то впрямую, то прикрывшись некой "игрой". А так хочется души человеческой . Одиночество .

Классический треугольник - Дуняша, Яша, Епиходов. Ревнует Семен свою неверную суженую. Тяжко ревнует. И действительно подумывает, а не застрелиться ли, али не застрелить ли? Очень это все серьезно! Глубоко. Драматично до ужаса. И хочется ему, ужасно хочется спровоцировать Яшу на конфликт, на этакий поединок, черт возьми! Только Яше-то наплевать и на дурака Семена, да и на Дуняшу тоже. Копит, копит в душе своей Яша "компромат" на них на всех, чтоб сказать Раневской: "Здесь мне оставаться положительно невозможно . Вы сами видите, страна необразованная, народ безнравственный, при том скука ." - вот и расшифровка подтекста его существования в сцене. А Дуняша? Так хочется любви настоящей , ух какой! Да где она, любовь-то? И так надо выяснить это все с Яшей теперь же, сейчас же, а тут Семен, насквозь несчастненький, да и противненький . Господи! Да еще и с пистолетом!

Так вот и отдыхают-маются в этот распрекрасный вечерок.

Смешно на них глядеть? Наверно. Только им-то не до смеха.

В сущности, за всеми перипетиями этой сцены есть один общий признак - тоска по "духовности", как понимает ее каждый из них. И хоть эта тоска и эта "духовность" (кроме Шарлотты, пожалуй) отражаются в кривоватом зеркальце, именно они-то и привязывают эту сцену к сквозному действию, а значит, и к сверхзадаче спектакля, заставляя задуматься об убожестве такой духовности, безвыходно замыкающейся на своекорыстных практических и жестко эгоистических целях и интересах. А усиливается все тем, что за каждой из этих историй стоит этакая глубокая субъективная др-р-рама, да еще на "гамлетических" уровнях Семена Епиходова. И смех, и грех .

Страницы: 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72

Смотрите также

Заключение
В атеистической литературе, думается, не без оснований отмечалось и то обстоятельство, что всепрощение в христианстве может носить чрезмерный, опасный для повседневной нравственности характер. Есть ...

Современность, культура, молодежь
...

ТЕХНИКА
Научить режиссуре нельзя, а научиться можно! Станиславский ...